Самолет по имени Серёжка - Страница 17

Серёжка-самолет послушался, крылом наклонился к земле. Я повел рычаг влево, и самолет вошел в плавную дугу. У меня из-за плеча выкатилась розовая, на три четверти полная Луна. Я осторожно выпрямил машину. Луна повисла неподвижно. Она быстро желтела, делалась ярче. Небо вокруг нее темнело.

– Видишь, получилось, – одобрительно сказал Серёжка.

– Ага… Смотри! – Я взглядом привычно приблизил Луну, уменьшил ее до размеров арбуза и, снова накренившись влево, повел самолет вокруг этого ноздреватого глобуса.

– Чудеса! – искренне восхитился Серёжка.

А я осмелел еще больше. Подвинул к себе Луну так, что она стала вроде елочного шарика. И я… ухватил это космическое яблоко ладонью!

«Яблоко» было тяжелым, теплым и шероховатым.

– Серёжка, я поймал Луну! Вот!

– Молодец… – В Серёжкином голосе были и одобрение, и осторожность. – Ты не кузнец Вакула, а сам черт, который украл месяц… Только не держи долго. А то сдвинется что-нибудь в космическом механизме…

Я выпустил увесистый шарик. Он умчался в дальнюю даль и превратился в обычную луну. А мне показалось, что ладонь у меня светится, словно я стер с шарика фосфорическую краску.

Я пригляделся. Нет, краски не было. Но при свете приборных лампочек я увидел на ладони розовые колечки – отпечатки лунных кратеров.

А в воздухе в это время выросли облачные столбы. Этакие гигантские застывшие смерчи из просвеченного луною пара. Я лавировал между ними, а Серёжка в динамике легкомысленно мурлыкал старую, слегка переделанную песенку:

Потому, да потому что мы пилоты,
Небо наш, эх небо наш родимый дом.
Мы с тобою превратимся в самолеты,
Чтоб на землю не свалиться кувырком…

Превратился-то он один, но я не стал спорить. Мне было хорошо. Так же, как днем, когда гуляли по окраинам. Даже еще лучше, просторнее. Это было продолжение дневного счастья…

Светлые облачные колонны стали раздвигаться, отходить назад, а впереди открылось черное пространство, а в нем горели редкие звезды – такие далекие, что я не смог бы придвинуть их никаким усилием. Пространство это мягко вздрогнуло, отозвалось во мне толчком. Раз, другой, третий…

– Гулкие барабаны Космоса, – сказал я. Шепотом сказал. Но Серёжка услышал.

– Ромка, туда не надо… пока. Это уже… другие миры.

– Безлюдные пространства? – вспомнил я. И стало тревожно.

– Ну… всякие там пространства.

– Туда нельзя?

– Можно, только не сейчас…

– Ты, наверно, устал! – спохватился я.

– Не в этом дело. Просто пора. Поворачивай.

Тут я растерялся:

– А куда поворачивать?

В самом деле: где наш город, где стадион?

– На сто восемьдесят градусов! По компасу.

Я положил Серёжку на правое крыло. Деления на шарике-компасе побежали за курсовой чертой, и я выровнял полет, когда вместо «150» появилось «330».

– Вот так и держи. Только давай ближе к земле…

Я послушно снизился. Теперь надо мной снова было обычное небо июньской ночи, впереди тлела заря, а внизу мерцали редкие огоньки. С десяток огоньков – красных, дрожащих – вытянулись в две параллельные цепочки.

– Ромка, смотри! Это чуки зажгли для нас посадочные костры!

Я ничуть не удивился, порадовался только, что садиться буду не в темноте. Сделал круг над огнями и стал снижаться, чтобы попасть между линиями костров.

– Смелей, смелей… Убери газ! – командовал Серёжка. – Выпусти закрылки! Выключай… На себя чуть-чуть… Хорошо…

Колеса толкнулись в землю, нас мелко затрясло, пропеллер замелькал, замер. Замер и самолет. С двух сторон от него металось костровое пламя. Я разглядел, как от огня заспешили в темноту маленькие косматые существа.

– Ну вот, удрали, – с досадой сказал Серёжка. – Я думал, они помогут тебе вылезти.

– Это чуки?

– Ну да! До того боязливые, даже тошно…

– Ничего, сам вылезу… – И я скатился по трапу.

Думал – попаду на каменную крошку стадиона. А оказалось – ласковый прохладный песок. Ой, да мы сели не у школы! Я узнал это место – мы были на краю Мельничного болота!

– Ромка, отползи подальше, – попросил самолет.

Я отполз к ближнему костру. В зябкости болотистого воздуха тепло от огня было таким приятным (даже ноги его почувствовали). Я с полминуты заворожено смотрел в пламя, потом оглянулся на самолет. Но самолета не было. Сквозь отпечатки огня я увидел, как бежит ко мне освещенный костром Серёжка.

Подбежал, сел на корточки, засмеялся.

– Вот и приземлились! Хорошо, да?

– Да! – Я хотел, чтобы этот сон никогда не кончался.

Серёжка обнял меня за плечи:

– Ты молодец. Ас…

– Ну уж ас!.. Ты же помогал мне! И не только советами!

– Самую чуточку…

– А почему мы сели здесь, а не на стадионе?

– Там же нельзя разводить костры! А здесь безлюдное пространство…

– Да, верно… Но смотри, впереди деревянный тротуар. Тот, что идет от коллектора. Еще бы немного и мы в него – колесами.

– Не-а, – беспечно отозвался Серёжка. – Он еще далеко…

– А я недавно грохнулся об него в полете! – И рассказал я Серёжке про свой сон с аварией.

– Ромка, значит, этот тротуар шел вверх среди облаков?

– Ну да! Я же говорю!..

– Так вот где начинается другая дорога, – шепотом сказал Серёжка. – Как я раньше-то не догадался…

– Какая дорога?

– Я потом объясню, ладно?

– Ладно… – Я не обиделся. Мне так хорошо было с Серёжкой у огня, среди этой ночи, где никого, кроме нас. Да кроме спрятавшихся чук и ночной птицы, которая вскрикнула в камышах.